Смеющийся труп - Страница 82

– А это – Джон Бурк.

Зрачки ее на мгновение расширились. Первая брешь в ее великолепном камуфляже. Она слышала о Джоне Бурке? Это имя ее встревожило? Я надеялась, что да.

– Очень рада, наконец, с вами встретиться, мистер Бурк, – сказала Доминга после некоторого молчания.

– Всегда хорошо встретить другого искусника, – ответил он.

Доминга слегка склонила голову в знак согласия. Она хотя бы не пыталась изображать полную невиновность. Она признала, что практикует вуду. Уже прогресс.

Довольно неприлично крестной матери вуду пытаться изобразить невинность.

– Давай, Анита, – сказал Дольф. Никаких подготовительных речей, никакой театральщины, прямо к делу. В этом весь Дольф.

Я достала из кармана полиэтиленовый пакет. Доминга озадаченно нахмурилась. Я вынула из пакета гри-гри. Ее лицо застыло и стало похоже на маску. Только насмешливая улыбка искривила ее губы.

– Что это?

– Ну-ну, Сеньора, – сказал Джон. – Не надо валять дурака. Вы отлично знаете, что это.

– Разумеется, я знаю, что это некий амулет. Но разве полиция теперь запугивает старух амулетами?

– Лишь бы работало, – сказала я.

– Анита, – одернул меня Дольф.

– Прости. – Я посмотрела на Джона, и тот кивнул. Я положила гри-гри на ковер приблизительно в шести футах от Доминги. В этом деле мне приходилось целиком полагаться на слова Джона, но кое-что я все-таки обсудила с Мэнни по телефону. Если у нас все получится, если суд это признает и если нам удастся растолковать суть происходящего присяжным, у нас появится шанс. Не слишком ли много “если”?

Какое-то мгновение гри-гри был неподвижен. Потом фаланги слегка закачались, как будто их, словно четки, перебирали невидимые пальцы.

Доминга ссадила внучку с колен и шуганула мальчиков. Энцо взял их за руки. Сеньора сидела одна на кушетке и ждала. Слабая улыбка еще оставалась у нее на губах, но теперь она была какой-то болезненной.

Амулет начал ползти к ней, словно слизняк, напрягая несуществующие мускулы. Я почувствовала, что у меня шевелятся волосы.

– Ты записываешь, Бобби? – спросил Дольф.

Полицейский с видеокамерой ответил:

– Я снимаю. Я ни на секунду не верю в эту херню, но я снимаю.

– Пожалуйста, не употребляйте таких слов при детях, – попросила Доминга.

– Простите, мэм, – сказал полицейский.

– Вы прощены. – Она все еще пыталась изображать любезную хозяйку, несмотря на то, что к ее ногам подползала эта пакость. Железная выдержка. Этого у нее не отнять.

У Антонио кишка была потоньше. Он сломался. Он шагнул вперед, словно хотел поднять амулет с ковра.

– Не вздумай трогать, – предупредил Дольф.

– Вы испугали бабушку своими фокусами, – сказал Антонио.

– Не вздумай трогать, – повторил Дольф и встал, заполнив собой всю комнату. Рядом с ним Антонио внезапно стал тощим и низеньким.

– Прошу вас, вы ее испугали. – Но на самом деле это его лицо побледнело и покрылось потом. Чего старина Тони так трясется? Ведь не его же задницу поволокут в тюрьму.

– А ну отойди, – приказал Дольф. – Или надеть на тебя наручники прямо сейчас?

Антонио покачал головой:

– Не надо, я... я уже отхожу. – Он отошел, но при этом взглянул на Домингу. Быстро и очень испуганно. Когда она встретилась с ним взглядом, в ее глазах был только гнев. Ее лицо вдруг исказилось от злобы. Отчего это она вдруг сорвала маску? Что происходит?

Гри-гри упорно продолжал свой трудный путь. Он ластился к ее ногам, как собака, перекатывался на носках ее ботинок, как кот, который хочет почесать животик.

Доминга пыталась делать вид, что она этого не замечает.

– Вы отказываетесь от своей силы? – спросил Джон.

– Не понимаю, что вы имеете в виду. – Она вновь обрела контроль над своим лицом и казалась искренне озадаченной. Черт возьми, вот это талант. – Вы – могущественный жрец. Вы это подстроили, чтобы меня обвинить.

– Если вам амулет не нужен, тогда возьму его я, – сказал Джон. – И добавлю вашу силу к моей. Я стану самым могущественным жрецом вуду в Штатах. – Впервые я ощутила могущество Джона. Оно коснулось моей кожи. Пугающее дыхание волшебства. Я-то думала, что Джон такой же обычный человек, как все мы. Оказывается, я ошибалась.

Доминга лишь покачала головой.

Джон шагнул вперед и склонился над извивающимся амулетом. Аура его власти двигалась вместе с ним, как невидимая рука.

– Нет уж! – Доминга проворно схватила гри-гри и сжала в ладонях.

Джон улыбнулся.

– Итак, вы подтверждаете, что этот амулет изготовлен вами? Если нет, значит, я могу забрать его и использовать, как мне заблагорассудится. Он был найден среди вещей моего покойного брата. С юридической точки зрения он мой, так, сержант Сторр?

– Так, – сказал Дольф.

– Нет, вы не имеете права, – сказала Доминга.

– Имею, если вы, глядя в камеру, не скажете, что он изготовлен вами.

Она зарычала.

– Ты пожалеешь об этом!

– Это ты пожалеешь, убийца!

Доминга бросила быстрый взгляд на видеокамеру.

– Ладно, я сделала этот амулет. Это я готова признать, но больше – ничего. Я изготовила амулет по просьбе твоего брата, и все.

– Ты принесла в жертву женщину, – сказал Джон.

Она покачала головой.

– Амулет мой. Я сделала его для твоего брата. Все. У вас есть только этот амулет и ничего больше.

– Сеньора, простите меня, – промямлил Антонио. Он был бледен, растерян и очень, очень испуган.

– Заткнись! – рявкнула она.

– Зебровски, уведи нашего друга на кухню и возьми у него показания, – сказал Дольф.

Доминга вскочила.

– Дурак, несчастный дурак! Скажешь им хоть слово, и язык сгниет у тебя прямо во рту!